И все-таки она умерла. Узнала об этом только вчера, и похороны пропустила. Но впервые за долгое время мне действительно хотелось быть там. Не знаю, зачем. Они всегда были для меня идеалом, тем, на что так важно смотреть, то, что может удержать тебя, когда все остальное катится к чертям. Разве можно умереть вот так? Оказывается, ее было так много в моей жизни. Оказывается, мне это так нравилось.
* * *
Муж у Мэри был лилипут.
Он приезжал к ней свататься
на полосатой кошке, дарил земляники букетик.
Не самый видный жених, но лет-то уже не двадцать.
Подруги все при мужьях,
при хозяйстве,
при детях.
Свадьбу сыграли тихо, родственников жениха
рассадили по книжным полкам и стульям детским.
Он много работал,
был ласков,
Мэри носила его на руках.
Это не метафора, не надейтесь.
Он ей показывал множество
невероятных вещей:
пляс кобольдов в дикой чаще,
потаенные двери.
Она готовила только из маленьких овощей:
щи из брюссельской капусты,
салат из томатов черри.
С детьми не сложилось, врач
что-то пел про набор хромосом.
Всё это похоже на драму.
Неправда.
На самом деле
это хорошая сказка
со счастливым концом.
Они прожили вместе всю жизнь и умерли в один день.
Даже в старости она была хороша,
красилась,
носила короткое.
Он, хотя и не вышел ростом, был совсем не из робких.
Их хоронили под старым дубом.
Его – в обувной коробке.
Её – в огромной обувной коробке.
(с) Сидерос