В такие минуты я вдруг вспоминаю, что люблю Сашу Черного. И что-то странное лепится у меня в голове, комок его стихов и обрывков рассказов.
Нет никакой разницы, как я отношусь к этому. Нет разницы, что я делаю. Нет разницы.
И все-таки, достаточно больно. А еще медленно катится НГ, и я все острее чувствую, что Сяня нет. Очень странно это: что-то не меняется, даже если ты в лепешку расшибешься, даже если есть чертова пропасть шансов/условий/надежд, даже если тебе очень хочется и бла-бла-бла, а что-то, хрустнув, меняется, и ты стоишь, как идиот в сугробе в тапочках, и зовешь, зная, что сделать ничего другого не можешь.
Нет никакой разницы, как я отношусь к этому. Нет разницы, что я делаю. Нет разницы.
И все-таки, достаточно больно. А еще медленно катится НГ, и я все острее чувствую, что Сяня нет. Очень странно это: что-то не меняется, даже если ты в лепешку расшибешься, даже если есть чертова пропасть шансов/условий/надежд, даже если тебе очень хочется и бла-бла-бла, а что-то, хрустнув, меняется, и ты стоишь, как идиот в сугробе в тапочках, и зовешь, зная, что сделать ничего другого не можешь.